Есть женщины, созданные для любви, и есть женщины, созданные для интриг. Уильям Теккерей
Название: Сообщники
Автор: Shinsoo
Бета: Тёмный уголок подвала
Форма: текст
Категория: PWP+18
Пейринг/Персонажи: Данзо Шимура/Кагами Учиха, Хирузен Сарутоби
Жанр: Дорожное приключение
Размер: 36204 знаков
Рейтинг: NC-17
Саммари: После злополучной миссии хочешь - не хочешь, а точки над и надо расставить.
Дисклаймер: Права на героев и вселенную "Наруто" принадлежат Кишимото.
Предупреждение: Кинки / Фетиши, Упоминания пыток, BDSM, Домспейс, Бладплей, Игры с температурой, Контроль / Подчинение, Мастурбация, Мейлдом, Садизм / Мазохизм, Сексуальная неопытность, Явное согласие.
От автора: Текст-подарок написан для Саши Шершень на игру челлендж-кинк Весна Юности 18+. По условию: Вампиризм, Ваксплей, Мейлдом.
Предыдущая часть bhime.diary.ru/p221577842_malenkoe-serdce.htm
Размещение на ФБ: ficbook.net/readfic/13188526
читать дальше
Утро встречает Данзо ласковым светом и затёкшим плечом. Ему тепло и уютно. Только чьи-то волосы настырно лезут в нос. Шимура почти брезгливо отпихивает помеху. Открывает глаза и силится понять, какого чёрта происходит и откуда в его постеле ещё кто-то. И тут проснувшийся мозг холодным ушатом памяти немилосердно выплёскивает на него события прошлых суток. На какое-то мгновение даже кажется, что это не память, а просто какой-то дикий и жуткий кошмар. Но нет, рядом с ним поднимает заспанное лицо Кагами, осоловело осматриваясь, видимо, тоже силясь понять, что он тут делает.
Глубокий вдох-выдох, закрыть глаза, расслабить тело. Как по учебнику Данзо возвращает себе контроль и тратит ещё пару секунд на принятие ситуации. И второй раз Шимура открывает глаза уже полностью погасив лишние эмоции.
— Чай будешь? — буднично предлагает Данзо.
Кагами кивает, щурясь от заливающего комнату света. Шимура оглядывается и вспоминает, что чайник они вчера забыли в ванной. Зачёсывает пальцами волосы назад и, потянувшись, идёт за чайником.
Умывшись и налив новой воды, Шимура возвращается как раз к тому времени, как напарник успевает убрать постели. И теперь чинно сидит у стеночки, насторожено следя за действиями хозяина.
Данзо зажигает горелку, ставит чайник и принимается рыться в тумбочке. Пока Данзо возится с чайными принадлежностями и ждёт чайник, Кагами тоже успевает мотнуться в ванную и теперь внимательно следит за действиями Шимуры. Тот достаёт несколько небольших банок с чаем и задумчиво их перебирает, останавливая свой выбор на двух вариантах:
— Ты по утрам что предпочитаешь? — проявляя гостеприимство, интересуется Данзо.
— Мне всё равно.
Вздохнув, Шимура залазит в каждую банку поочерёдно носом и прислушивается к собственным ощущениям. И, наконец, определяется с выбором.
— Пойдёт? — протянув банку Кагами, предлагает Данзо.
— Это что — молочный улун? — Кагами тоже принюхивается и пытается блеснуть эрудицией, но натыкается на скептический взгляд Шимуры.
— Это «Аромат медовой орхидеи с горы Феникса» — гуандунский улун полного цикла обработки с многократным прогревом, — ядовито поясняет Данзо. — А молочный улун — говно, которое впаривают дебилам, которые не разбираются в чае, но хотят выглядеть знатоками.
От отповеди Данзо Учиха явно тушуется. И Данзо всё же снисходит до объяснения.
— На самом деле так называемый молочный улун — это слабоферментированный чай, невысокого качества с молочной отдушкой.
— А жасминовый?
— Ширпотреб, — припечатывает Данзо, придирчиво отмеряя сухие тёмные листья чая на весах. — Наука о чае — это целое искусство! Люди империи на этом строят, есть даже чайные войны.
Напарник скептически фыркает, глядя, как Шимура подносит чашку неправильной формы к носу и долго принюхивается.
— Это чахэ — начало пути, — поясняет Шимура, протягивая чашку Кагами. — Знакомься!.. В смысле нюхай.
— Так я уже нюхал, — отодвигается Учиха, не понимая, что от него хочет Данзо. — Зачем второй раз-то?
— Потому что так принято, — терпеливо поясняет Шимура.
— Ну ладно, — Кагами берёт протянутую чахэ и пару раз вдыхает.
— Не так, — поправляет его Данзо. — Наклонись ниже и согрей чай своим дыханием, сделай три-четыре глубоких вдоха — тогда аромат пойдёт. Чувствуешь?
— Забавно, — признаётся Кагами, выполняя рекомендации, и возвращает чахэ Шимуре.
Данзо высыпает чай в маленький глиняный чайничек и заливает кипятком. Тут же сливая настой в приготовленный кувшинчик через крохотное ситечко. Разливает по двум пиалам и через пару секунд опрокидывает их в стоящую рядом миску.
— Первый пролив не пьют. Это просто разогрев посуды и промывка чая, — усмехаясь, поясняет свои действия Шимура. — Вода для мытья ног.
— Как всё сложно, — вежливо отдаёт честь стараниям хозяина Кагами и вспоминает, наблюдая, как Данзо, прикрыв глаза, ждёт секунд десять, прежде чем разлить настой заново. — Тоджиро-сама тоже вечно с чашечками возится.
Данзо кивает, фиксируя новую информацию в голове. Но сейчас он сосредоточен на чае, отсчитывая время заварки. Повторив проделанную ранее процедуру, Данзо протягивает Кагами пиалку и берёт свою, делая маленький глоток. Теперь можно поговорить:
— Так, давай вернёмся к нашим баранам. Поправь меня, если я ошибаюсь. Ваш Тоджиро занял место лидера Учиха сразу после ухода Мадары?
— Да.
— Кем он был до этого? Почему именно он? Кто ещё претендовал?
— Личный секретарь и советник Мадары-сама. Вроде бы занимался дипломатическими и торговыми связями. Мадара-сама был военным лидером. Тоджиро-сама же начинал ещё при Таджиме-сама. Кажется, они были друзьями, но тут я не уверен. Кто ещё претендовал, я не знаю. У Мадары-сама прямых наследников не было. Я тогда ещё мелкий был, могу всего не знать.
— Старый хитрый лис, переживший множество бурь, — задумчиво тянет Данзо. — Мадара, говорят, был вспыльчив и заносчив без всякой меры?
— Это можно сказать про любого из Учиха.
— Но не любой становится лидером. И не любой доживает до таких лет. Тоджиро самый сильный ваш боец?
— Да нет, но, говорят, Мадара-сама прислушивался к его словам, — впрочем, уверенности в голосе Кагами не слышно. — Не знаю… Я даже не знаю, какие у него техники.
— Значит, ещё и осторожный, — делает вывод Данзо. — Сможешь организовать мне с ним встречу?
— Кхым, — раздражённо фыркает Кагами, отпивая из своей пиалки. — Я даже не знаю, как сам ему на глаза покажусь.
— Почему?
— Знаешь, сколько восторгов было, когда Тобирама-сама выбрал меня в свою группу эскорта?
— Понятно. Сильно пресовали?
— Ну так, — пожимает плечами Кагами. — Ненавязчиво намекали. Старайся лучше, Кагами-кун, и, возможно, именно ты станешь следующим хокаге. Ты ведь хочешь, чтобы наша деревня процветала? Будь амбициознее, у тебя есть потенциал.
— Ясно.
— Что тебе ясно? — хмурится Учиха. — Может, лучше к Нара пойти?
— Нара придут к нам сами, когда поймут, что за Хирузеном стоят и Сенджу и Учиха.
Кагами молчит, крутя в руках пиалу, и хмурится. Данзо снова разливает чай и, забрав свою пиалку, встаёт. Придвинув стул, садится за стол, доставая свиток с картой Конохи. Скользит взглядом по названиям кварталов, прикидывая расстановку сил.
— А ты уверен, что Сенджу поддержат Сарутоби? — в голосе Кагами слышится сомнение.
— Во-первых, это воля Второго. Во-вторых, обезьяна постоянно на посылках у Мито-химэ бегал. Маленькие ни к чему не обязывающие поручения, но контакт есть. К тому же он милый, бабы в возрасте любят оказывать покровительство милым мальчикам. А у неё есть авторитет и сила. Они его поддержат.
Кагами вздыхает, принимая аргументы Данзо:
— Хорошо, что мне сказать Тоджиро-сама?
— Иди сюда!
Кагами несколько тушуется, но всё же отставляет пиалку, подходит ближе. Данзо, не отрываясь от свитка, тянет руку к нему, оглаживая бок и поясницу. На колени Кагами опускается сам. Данзо рассеянно треплет его по голове, подталкивая к своему бедру.
— Ну скажи… что Сару-кун был ближе Тобираме, хотя нет, не пойдёт. Про то, что он первый вызвался, тоже не говори. Заебут наездами, почему не ты, — Данзо, пожевав нижнюю губу, прикидывает более весомые аргументы, задумчиво перебирает чёрные пряди, наглаживая Кагами, словно устроившуюся на его коленях кошку. — Скажи, это был политических ход. Назначив выходца из клана Сарутоби, Сенджу продемонстрировали равенство кланов Конохи и доступность вертикали власти. Нельзя было давать лидерам кланов повода думать, что власть в деревне всегда будет в руках Сенджу и Учиха, а их роль всегда стоять в тени. Политика. И сейчас следует… продемонстрировать великодушие и заинтересованность в новом Хокаге, дать молодому Сарутоби возможность опереться на более опытное плечо.
— С таким дипломатическим даром Тобираме-сама надо было выбрать тебя, — раздаётся тихий смешок внизу. — Тебе не обидно?
— Если подумать, Тобирама-сенсей всегда больше выделял Сарутоби, я же всегда был в тени. Наверно, я слишком эгоистичен для этой должности, — подумав, вздыхает Данзо. — И не умею принимать решения сердцем, при этом вспыльчив. Меня заботит только результат. Наверное, это неправильно для хорошего лидера.
Шимура чуть жёстче сжимает пряди, придавливая голову Учихи к своему паху.
— Но это не значит, что я не разочарован… А возможно, если бы я успел первым, то всё было бы иначе. Если бы… Впрочем, у тебя есть шанс прочувствовать всю глубину моего недовольства… скажем, сегодня вечерком. М?
Но ответить Кагами не успевает. На подоконник открытого окна заскакивает всклокоченный Хирузен. Данзо едва успевает спихнуть Учиху с колен и поднять руку. Кагами ужом проскальзывает под стол, устраиваясь между разведённых ног Шимуры.
— Привет! Я тут к тебе по делу, — с ходу начинает Сарутоби.
— Ты не охерел ли часом, первое лицо нашей славной деревни? — вместо приветствия одёргивает товарища Шимура, наклоняясь вперёд так, чтобы перекрыть тому обзор на зазор между ним и краем стола.
Обезьяна обескураженно отшатывается от столь нерадушного приёма, и Данзо поясняет причину своих возмущений.
— Ты у нас геннин желторотый или Третий Хокаге? Слез с подоконника, сделал морду тяпкой и зашёл со всем полагающимся величием через дверь.
Едва Сарутоби, фыркнув, спрыгивает с подоконника, Данзо подрывается следом, выглядывая в окно. Кагами выныривает из-под стола и тоже готов сорваться в шуншин, но замирает, бросая настороженный взгляд на Шимуру. Данзо щёлкает языком и кивает:
— Вали, — одними губами без голоса.
Кагами исчезает, а Данзо спешит отщёлкнуть задвижку замка на двери и торопливо приводит себя в порядок, поправляет яйца и привставший было член сквозь форму и снова садится за стол. В дверь стучат:
— Шимура, Великий Третий Хокаге, изволит почтить тебя, засранца, своим визитом! Открывай!
— Открыто, — Данзо разворачивается на стуле к двери.
Дверь открывается, и в неё пафосно вплывает, заложив руки за спину и выпятив нижнюю губу, Сарутоби. Придирчиво оглядывается, морща нос, цокает языком и вальяжно прикрывает за собой дверь. И резко разворачивается, вдруг забегав глазами:
— Слушай, у меня проблема.
Данзо хмурится и прикрывает рот рукой, чтобы не выдать подкатившийся к горлу смешок:
— Сейчас у всех проблемы. До тебя, вон, Кагами заходил, — зацепившись взглядом за забытую сумку Учихи, Данзо сам сдаёт напарника, пока внимательный друг не заметил оставленную вещь и не полез с вопросами. — Его и Акимичи сейчас прессуют по домам, почему не они следующие.
— А Утатане?
— А у неё карт-бланш — всегда может отмазаться: кто же доверит пост бабе?!
— Ну да, удобно, — соглашается новоиспечённый Хокаге. — Но у меня другая проблема.
— Слушаю.
— В общем, тут такое дело… Совет твой нужен.
Данзо терпеливо ждёт, пока обезьяна оформит свои мысли, готовясь повторить озвученные ранее идеи. У них ещё есть немного времени до официальной инаугурации, главное, подготовиться к встрече с главами кланов. А она может быть с учётом военного времени раньше.
— В общем, я … переспал с Кохару-чан случайно, кажется! — скороговоркой выпаливает Сарутоби и, подумав, добавляет: — Вчера. Что делать?
Данзо с минуту тупо таращится на друга, прежде чем находит силы возмутиться:
— Обезьяна! Ты вообще в своём уме? Мы, считай, на пороге гражданской войны. А тебя заботят отношения с девчонкой?
— Кохару мой друг, напарница, — принимается возмущаться чёрствостью друга Сарутоби. — Она классная девчонка и хороший боец. Она меня вчера пригласила выпить, поддержала, а я… её… Это как-то не по-дружески получилось. А самое паскудное, что я ничего не помню. Прикинь: проснулся утром у неё дома, башка трещит, штанов нет, а она рядом спит. В общем, я удрал. Нехорошо как-то вышло.
— Дурак, — заключает Шимура.
В памяти всплывает вчерашний разговор перед штабом. Неужели Кохару восприняла его слова буквально?! Вот же дура, поддержала называется!
— Забей, — отмахивается Данзо.
— В смысле?!
— У нас проблемы посерьёзнее бабских обид. Потом разберётесь. Сейчас важнее доказать лидерам кланов, что ты сильный Хокаге, и не дать им вцепиться друг другу в глотки.
— А с чего им глотки-то друг другу рвать? — Сарутоби подбирается, забывая про свои вечные ужимки, и смотрит уже серьёзно. — Второй сам меня назначил — это была его воля.
— И как долго его воля будет иметь значение? — презрительно кривит губы Данзо. — История знает множество примеров, когда даже кровных наследников душили через пару недель после смерти лорда.
— Да хватит нагнетать! — сложив руки на груди, качает головой Сарутоби. — Не забывай, у нас сейчас война идёт. Устраивать открытый переворот никто не решится. Смута ослабит деревню. А враг её добьёт. Скорее, из меня попытаются сделать марионетку, и все решения будет принимать совет лидеров кланов. А уже потом, да, в более спокойное время могут попытаться убрать.
Данзо некоторое время размышляет над словами друга и кивает.
— Возможно, ты прав. Но как бы они не перегрызлись в процессе, выясняя, за кем будет последнее слово. Даже совету нужен тот, кто принимает окончательное решение.
— Я ещё вчера хотел к Мито-химэ сходить, посоветоваться, — признаётся Сарутоби. — Да вот не дошёл.
— Так иди сейчас, — предлагает Данзо. — А я попробую поговорить с Тоджиро-сама. Сенджу отвечают за бойцов на передовой, полиция Конохи за внутреннюю кухню. Если они встанут за твоей спиной — остальные не посмеют рыпнуться.
— Не нравится мне этот Тоджиро-сама, — неожиданно признаётся Хирузен. — Мутноватый он какой-то. Вроде улыбается тебе, добренький такой весь, а я вот жопой чую, если что — сожрёт и не поморщится. Да и Тобирама-сенсей к нему относился настороженно. Не знаю, что там за кошка между ними пробежала. Но, в общем, дело тёмное.
— Попробуй узнать через Мито-химэ, — советует Данзо. — Но в любом случае Учиха лучше иметь в союзниках, чем во врагах.
— Мне сегодня к трём в штаб надо будет. Надо как-то подготовиться, чую, будут смотрины. Даже не знаю, что им всем говорить, если честно. Буду сидеть, как дурак, и глазами лупать.
— Ну, возьми с собой Кохару, — подумав, предлагает Шимура. — На красивую девушку всегда приятно смотреть, отвлекает внимание. А с учётом, что она ещё и злая, как дикая кошка, на её фоне ты будешь верхом адекватности и выдержки. И Хомуру — он в очках и морда умная, осторожен в суждениях, склонен отмалчиваться, рядом с ним ты будешь выглядеть решительным и твердым лидером.
— Почему не Кагами с Торифу?
— Кланы Учиха и Акимичи имеют большую силу в Конохе, могут подумать, что ты уже попал под их влияние. А тебе надо продемонстрировать независимость и объективность.
— Ты предлагаешь мне использовать друзей?
— А в чём проблема? Не врагов же!
— Пошли со мной!
— Нахера? За ручку подержать?
— На твоём фоне я буду выгодно отличаться от беспринципного мудака.
— Сам ты мудак, обезьяна, — морщит лицо Данзо, покачивая головой. — Но мысль дельная. Я подумаю.
Сарутоби осматривается, почёсывая затылок, и кривит лицо. Данзо, решив, что разговор окончен, отворачивается. Чай в пиалке уже остыл, но Шимура одним глотком допивает, аккуратно сдвигая чашечку подальше от края стола.
— У тебя, как всегда, пожрать нечего? — уточняет Сарутоби и привычно грозит. — Будешь плохо питаться, получишь язву желудка.
— Если доживу, — отмахивается Шимура, сворачивая и убирая свиток.
— Чтобы хорошо служить Родине, боец должен быть сыт, одет, обут и хорошенько вздрючен, — назидательно цитирует расхожую фразу Хирузен. — Можно я твоей ванной воспользуюсь? Надо себя в порядок привести перед встречей с Мито-химэ.
Данзо задумывается, не осталось ли в ванной чего такого, но так навскидку вспомнить не может. И в итоге решает не рисковать:
— Вали к себе, обезьяна. Тебе ещё переодеться бы не помешало, воняешь, старый козёл.
Но Сарутоби не спешит уходить. Шимура оборачивается, собираясь выставить друга уже прямым текстом за дверь. И обнаруживает, что тот рассматривает забытую Учихой у тумбочки на полу пиалку.
— Ты что, поил Кагами-куна чаем? — обвинительно тычет пальцем в Данзо Сарутоби.
— Да, — отпираться от очевидного глупо, но Данзо решительно не понимает, чем так удивлён друг. — А что?
— Это моя же пиалка! Вот, смотри, с персиком на донышке, — надув губы, возмущённо ворчит Сарутоби, поднимая оставленную Кагами чашечку. — Он же её облапал и даже не помыл за собой! Прикинь, так бросил.
— Вообще-то, спешу тебе напомнить, у меня всего две пиалы и обе они мои, — ещё больше раздражается напором друга Данзо.
— Да, — соглашается Хирузен, ставя злополучную пиалку на тумбочку. — Но на моей памяти ты первый раз поишь кого-то, кроме меня, чаем. Это заставляет задуматься!
— О чём? — не выдерживает Данзо, уже откровенно злясь на дотошного друга. — Ты слишком большое значение придаёшь ерунде.
— Зато я теперь знаю, что тебе подарить, — состроив загадочную мину, тянет Сарутоби.
— До этого надо хотя бы одному из нас дожить для начала, — повторяется Данзо, пытаясь игнорировать кривляния друга.
— Не будь таким мрачным, Данзо-кун. Просто я рад, что у тебя появился новый друг, — примирительно улыбается Хирузен. — Ты легко находишь подход к другим людям, но никогда никого не пускаешь в ближний круг. Так что я очень рад за тебя. Значит, мы теперь будем пить чай втроём — здорово! Давай ещё Кохару-чан позовём?
— То, что ты с ней переспал, ещё не значит, что я буду тратить на неё время, — огрызается Данзо.
— Зануда! — дразнится Третий Хокаге и уже серьёзнее добавляет: — Давай встретимся в два на главной площади, обсудим стратегию.
Сарутоби порывается было по привычке выскочить в окно, но, видимо, вспомнив о об отповеди Данзо, закладывает руки за спину и, чинно попрощавшись, выходит через дверь.
Данзо подходит к тумбочке, поднимает пиалку, рассматривая узор на дне, и усмехается. Обезьяна опять навыдумывал какой-то ерунды, придав слишком большой смысл такому незначительному событию. И всё же что-то в этих словах Данзо цепляет, заставляя задуматься, а кто они теперь с Кагами друг другу? Для «напарников» они перешли на слишком личностный уровень, «друзья» тоже не про них, «любовники» — отдает какими-то романтичными соплями, да и любовью тут и не пахнет, честно говоря, каждый занят собой, использует второго как средство усмирения собственных демонов, «союзники» слишком благородно звучит, с учётом последних событий. Скорее уж им подойдёт определение «сообщники». Покачав головой, Данзо собирает посуду и идёт в ванную.
Впереди его ждёт долгий и тяжёлый день.
Автор: Shinsoo
Бета: Тёмный уголок подвала
Форма: текст
Категория: PWP+18
Пейринг/Персонажи: Данзо Шимура/Кагами Учиха, Хирузен Сарутоби
Жанр: Дорожное приключение
Размер: 36204 знаков
Рейтинг: NC-17
Саммари: После злополучной миссии хочешь - не хочешь, а точки над и надо расставить.
Дисклаймер: Права на героев и вселенную "Наруто" принадлежат Кишимото.
Предупреждение: Кинки / Фетиши, Упоминания пыток, BDSM, Домспейс, Бладплей, Игры с температурой, Контроль / Подчинение, Мастурбация, Мейлдом, Садизм / Мазохизм, Сексуальная неопытность, Явное согласие.
От автора: Текст-подарок написан для Саши Шершень на игру челлендж-кинк Весна Юности 18+. По условию: Вампиризм, Ваксплей, Мейлдом.
Предыдущая часть bhime.diary.ru/p221577842_malenkoe-serdce.htm
Размещение на ФБ: ficbook.net/readfic/13188526
читать дальше
Утро встречает Данзо ласковым светом и затёкшим плечом. Ему тепло и уютно. Только чьи-то волосы настырно лезут в нос. Шимура почти брезгливо отпихивает помеху. Открывает глаза и силится понять, какого чёрта происходит и откуда в его постеле ещё кто-то. И тут проснувшийся мозг холодным ушатом памяти немилосердно выплёскивает на него события прошлых суток. На какое-то мгновение даже кажется, что это не память, а просто какой-то дикий и жуткий кошмар. Но нет, рядом с ним поднимает заспанное лицо Кагами, осоловело осматриваясь, видимо, тоже силясь понять, что он тут делает.
Глубокий вдох-выдох, закрыть глаза, расслабить тело. Как по учебнику Данзо возвращает себе контроль и тратит ещё пару секунд на принятие ситуации. И второй раз Шимура открывает глаза уже полностью погасив лишние эмоции.
— Чай будешь? — буднично предлагает Данзо.
Кагами кивает, щурясь от заливающего комнату света. Шимура оглядывается и вспоминает, что чайник они вчера забыли в ванной. Зачёсывает пальцами волосы назад и, потянувшись, идёт за чайником.
Умывшись и налив новой воды, Шимура возвращается как раз к тому времени, как напарник успевает убрать постели. И теперь чинно сидит у стеночки, насторожено следя за действиями хозяина.
Данзо зажигает горелку, ставит чайник и принимается рыться в тумбочке. Пока Данзо возится с чайными принадлежностями и ждёт чайник, Кагами тоже успевает мотнуться в ванную и теперь внимательно следит за действиями Шимуры. Тот достаёт несколько небольших банок с чаем и задумчиво их перебирает, останавливая свой выбор на двух вариантах:
— Ты по утрам что предпочитаешь? — проявляя гостеприимство, интересуется Данзо.
— Мне всё равно.
Вздохнув, Шимура залазит в каждую банку поочерёдно носом и прислушивается к собственным ощущениям. И, наконец, определяется с выбором.
— Пойдёт? — протянув банку Кагами, предлагает Данзо.
— Это что — молочный улун? — Кагами тоже принюхивается и пытается блеснуть эрудицией, но натыкается на скептический взгляд Шимуры.
— Это «Аромат медовой орхидеи с горы Феникса» — гуандунский улун полного цикла обработки с многократным прогревом, — ядовито поясняет Данзо. — А молочный улун — говно, которое впаривают дебилам, которые не разбираются в чае, но хотят выглядеть знатоками.
От отповеди Данзо Учиха явно тушуется. И Данзо всё же снисходит до объяснения.
— На самом деле так называемый молочный улун — это слабоферментированный чай, невысокого качества с молочной отдушкой.
— А жасминовый?
— Ширпотреб, — припечатывает Данзо, придирчиво отмеряя сухие тёмные листья чая на весах. — Наука о чае — это целое искусство! Люди империи на этом строят, есть даже чайные войны.
Напарник скептически фыркает, глядя, как Шимура подносит чашку неправильной формы к носу и долго принюхивается.
— Это чахэ — начало пути, — поясняет Шимура, протягивая чашку Кагами. — Знакомься!.. В смысле нюхай.
— Так я уже нюхал, — отодвигается Учиха, не понимая, что от него хочет Данзо. — Зачем второй раз-то?
— Потому что так принято, — терпеливо поясняет Шимура.
— Ну ладно, — Кагами берёт протянутую чахэ и пару раз вдыхает.
— Не так, — поправляет его Данзо. — Наклонись ниже и согрей чай своим дыханием, сделай три-четыре глубоких вдоха — тогда аромат пойдёт. Чувствуешь?
— Забавно, — признаётся Кагами, выполняя рекомендации, и возвращает чахэ Шимуре.
Данзо высыпает чай в маленький глиняный чайничек и заливает кипятком. Тут же сливая настой в приготовленный кувшинчик через крохотное ситечко. Разливает по двум пиалам и через пару секунд опрокидывает их в стоящую рядом миску.
— Первый пролив не пьют. Это просто разогрев посуды и промывка чая, — усмехаясь, поясняет свои действия Шимура. — Вода для мытья ног.
— Как всё сложно, — вежливо отдаёт честь стараниям хозяина Кагами и вспоминает, наблюдая, как Данзо, прикрыв глаза, ждёт секунд десять, прежде чем разлить настой заново. — Тоджиро-сама тоже вечно с чашечками возится.
Данзо кивает, фиксируя новую информацию в голове. Но сейчас он сосредоточен на чае, отсчитывая время заварки. Повторив проделанную ранее процедуру, Данзо протягивает Кагами пиалку и берёт свою, делая маленький глоток. Теперь можно поговорить:
— Так, давай вернёмся к нашим баранам. Поправь меня, если я ошибаюсь. Ваш Тоджиро занял место лидера Учиха сразу после ухода Мадары?
— Да.
— Кем он был до этого? Почему именно он? Кто ещё претендовал?
— Личный секретарь и советник Мадары-сама. Вроде бы занимался дипломатическими и торговыми связями. Мадара-сама был военным лидером. Тоджиро-сама же начинал ещё при Таджиме-сама. Кажется, они были друзьями, но тут я не уверен. Кто ещё претендовал, я не знаю. У Мадары-сама прямых наследников не было. Я тогда ещё мелкий был, могу всего не знать.
— Старый хитрый лис, переживший множество бурь, — задумчиво тянет Данзо. — Мадара, говорят, был вспыльчив и заносчив без всякой меры?
— Это можно сказать про любого из Учиха.
— Но не любой становится лидером. И не любой доживает до таких лет. Тоджиро самый сильный ваш боец?
— Да нет, но, говорят, Мадара-сама прислушивался к его словам, — впрочем, уверенности в голосе Кагами не слышно. — Не знаю… Я даже не знаю, какие у него техники.
— Значит, ещё и осторожный, — делает вывод Данзо. — Сможешь организовать мне с ним встречу?
— Кхым, — раздражённо фыркает Кагами, отпивая из своей пиалки. — Я даже не знаю, как сам ему на глаза покажусь.
— Почему?
— Знаешь, сколько восторгов было, когда Тобирама-сама выбрал меня в свою группу эскорта?
— Понятно. Сильно пресовали?
— Ну так, — пожимает плечами Кагами. — Ненавязчиво намекали. Старайся лучше, Кагами-кун, и, возможно, именно ты станешь следующим хокаге. Ты ведь хочешь, чтобы наша деревня процветала? Будь амбициознее, у тебя есть потенциал.
— Ясно.
— Что тебе ясно? — хмурится Учиха. — Может, лучше к Нара пойти?
— Нара придут к нам сами, когда поймут, что за Хирузеном стоят и Сенджу и Учиха.
Кагами молчит, крутя в руках пиалу, и хмурится. Данзо снова разливает чай и, забрав свою пиалку, встаёт. Придвинув стул, садится за стол, доставая свиток с картой Конохи. Скользит взглядом по названиям кварталов, прикидывая расстановку сил.
— А ты уверен, что Сенджу поддержат Сарутоби? — в голосе Кагами слышится сомнение.
— Во-первых, это воля Второго. Во-вторых, обезьяна постоянно на посылках у Мито-химэ бегал. Маленькие ни к чему не обязывающие поручения, но контакт есть. К тому же он милый, бабы в возрасте любят оказывать покровительство милым мальчикам. А у неё есть авторитет и сила. Они его поддержат.
Кагами вздыхает, принимая аргументы Данзо:
— Хорошо, что мне сказать Тоджиро-сама?
— Иди сюда!
Кагами несколько тушуется, но всё же отставляет пиалку, подходит ближе. Данзо, не отрываясь от свитка, тянет руку к нему, оглаживая бок и поясницу. На колени Кагами опускается сам. Данзо рассеянно треплет его по голове, подталкивая к своему бедру.
— Ну скажи… что Сару-кун был ближе Тобираме, хотя нет, не пойдёт. Про то, что он первый вызвался, тоже не говори. Заебут наездами, почему не ты, — Данзо, пожевав нижнюю губу, прикидывает более весомые аргументы, задумчиво перебирает чёрные пряди, наглаживая Кагами, словно устроившуюся на его коленях кошку. — Скажи, это был политических ход. Назначив выходца из клана Сарутоби, Сенджу продемонстрировали равенство кланов Конохи и доступность вертикали власти. Нельзя было давать лидерам кланов повода думать, что власть в деревне всегда будет в руках Сенджу и Учиха, а их роль всегда стоять в тени. Политика. И сейчас следует… продемонстрировать великодушие и заинтересованность в новом Хокаге, дать молодому Сарутоби возможность опереться на более опытное плечо.
— С таким дипломатическим даром Тобираме-сама надо было выбрать тебя, — раздаётся тихий смешок внизу. — Тебе не обидно?
— Если подумать, Тобирама-сенсей всегда больше выделял Сарутоби, я же всегда был в тени. Наверно, я слишком эгоистичен для этой должности, — подумав, вздыхает Данзо. — И не умею принимать решения сердцем, при этом вспыльчив. Меня заботит только результат. Наверное, это неправильно для хорошего лидера.
Шимура чуть жёстче сжимает пряди, придавливая голову Учихи к своему паху.
— Но это не значит, что я не разочарован… А возможно, если бы я успел первым, то всё было бы иначе. Если бы… Впрочем, у тебя есть шанс прочувствовать всю глубину моего недовольства… скажем, сегодня вечерком. М?
Но ответить Кагами не успевает. На подоконник открытого окна заскакивает всклокоченный Хирузен. Данзо едва успевает спихнуть Учиху с колен и поднять руку. Кагами ужом проскальзывает под стол, устраиваясь между разведённых ног Шимуры.
— Привет! Я тут к тебе по делу, — с ходу начинает Сарутоби.
— Ты не охерел ли часом, первое лицо нашей славной деревни? — вместо приветствия одёргивает товарища Шимура, наклоняясь вперёд так, чтобы перекрыть тому обзор на зазор между ним и краем стола.
Обезьяна обескураженно отшатывается от столь нерадушного приёма, и Данзо поясняет причину своих возмущений.
— Ты у нас геннин желторотый или Третий Хокаге? Слез с подоконника, сделал морду тяпкой и зашёл со всем полагающимся величием через дверь.
Едва Сарутоби, фыркнув, спрыгивает с подоконника, Данзо подрывается следом, выглядывая в окно. Кагами выныривает из-под стола и тоже готов сорваться в шуншин, но замирает, бросая настороженный взгляд на Шимуру. Данзо щёлкает языком и кивает:
— Вали, — одними губами без голоса.
Кагами исчезает, а Данзо спешит отщёлкнуть задвижку замка на двери и торопливо приводит себя в порядок, поправляет яйца и привставший было член сквозь форму и снова садится за стол. В дверь стучат:
— Шимура, Великий Третий Хокаге, изволит почтить тебя, засранца, своим визитом! Открывай!
— Открыто, — Данзо разворачивается на стуле к двери.
Дверь открывается, и в неё пафосно вплывает, заложив руки за спину и выпятив нижнюю губу, Сарутоби. Придирчиво оглядывается, морща нос, цокает языком и вальяжно прикрывает за собой дверь. И резко разворачивается, вдруг забегав глазами:
— Слушай, у меня проблема.
Данзо хмурится и прикрывает рот рукой, чтобы не выдать подкатившийся к горлу смешок:
— Сейчас у всех проблемы. До тебя, вон, Кагами заходил, — зацепившись взглядом за забытую сумку Учихи, Данзо сам сдаёт напарника, пока внимательный друг не заметил оставленную вещь и не полез с вопросами. — Его и Акимичи сейчас прессуют по домам, почему не они следующие.
— А Утатане?
— А у неё карт-бланш — всегда может отмазаться: кто же доверит пост бабе?!
— Ну да, удобно, — соглашается новоиспечённый Хокаге. — Но у меня другая проблема.
— Слушаю.
— В общем, тут такое дело… Совет твой нужен.
Данзо терпеливо ждёт, пока обезьяна оформит свои мысли, готовясь повторить озвученные ранее идеи. У них ещё есть немного времени до официальной инаугурации, главное, подготовиться к встрече с главами кланов. А она может быть с учётом военного времени раньше.
— В общем, я … переспал с Кохару-чан случайно, кажется! — скороговоркой выпаливает Сарутоби и, подумав, добавляет: — Вчера. Что делать?
Данзо с минуту тупо таращится на друга, прежде чем находит силы возмутиться:
— Обезьяна! Ты вообще в своём уме? Мы, считай, на пороге гражданской войны. А тебя заботят отношения с девчонкой?
— Кохару мой друг, напарница, — принимается возмущаться чёрствостью друга Сарутоби. — Она классная девчонка и хороший боец. Она меня вчера пригласила выпить, поддержала, а я… её… Это как-то не по-дружески получилось. А самое паскудное, что я ничего не помню. Прикинь: проснулся утром у неё дома, башка трещит, штанов нет, а она рядом спит. В общем, я удрал. Нехорошо как-то вышло.
— Дурак, — заключает Шимура.
В памяти всплывает вчерашний разговор перед штабом. Неужели Кохару восприняла его слова буквально?! Вот же дура, поддержала называется!
— Забей, — отмахивается Данзо.
— В смысле?!
— У нас проблемы посерьёзнее бабских обид. Потом разберётесь. Сейчас важнее доказать лидерам кланов, что ты сильный Хокаге, и не дать им вцепиться друг другу в глотки.
— А с чего им глотки-то друг другу рвать? — Сарутоби подбирается, забывая про свои вечные ужимки, и смотрит уже серьёзно. — Второй сам меня назначил — это была его воля.
— И как долго его воля будет иметь значение? — презрительно кривит губы Данзо. — История знает множество примеров, когда даже кровных наследников душили через пару недель после смерти лорда.
— Да хватит нагнетать! — сложив руки на груди, качает головой Сарутоби. — Не забывай, у нас сейчас война идёт. Устраивать открытый переворот никто не решится. Смута ослабит деревню. А враг её добьёт. Скорее, из меня попытаются сделать марионетку, и все решения будет принимать совет лидеров кланов. А уже потом, да, в более спокойное время могут попытаться убрать.
Данзо некоторое время размышляет над словами друга и кивает.
— Возможно, ты прав. Но как бы они не перегрызлись в процессе, выясняя, за кем будет последнее слово. Даже совету нужен тот, кто принимает окончательное решение.
— Я ещё вчера хотел к Мито-химэ сходить, посоветоваться, — признаётся Сарутоби. — Да вот не дошёл.
— Так иди сейчас, — предлагает Данзо. — А я попробую поговорить с Тоджиро-сама. Сенджу отвечают за бойцов на передовой, полиция Конохи за внутреннюю кухню. Если они встанут за твоей спиной — остальные не посмеют рыпнуться.
— Не нравится мне этот Тоджиро-сама, — неожиданно признаётся Хирузен. — Мутноватый он какой-то. Вроде улыбается тебе, добренький такой весь, а я вот жопой чую, если что — сожрёт и не поморщится. Да и Тобирама-сенсей к нему относился настороженно. Не знаю, что там за кошка между ними пробежала. Но, в общем, дело тёмное.
— Попробуй узнать через Мито-химэ, — советует Данзо. — Но в любом случае Учиха лучше иметь в союзниках, чем во врагах.
— Мне сегодня к трём в штаб надо будет. Надо как-то подготовиться, чую, будут смотрины. Даже не знаю, что им всем говорить, если честно. Буду сидеть, как дурак, и глазами лупать.
— Ну, возьми с собой Кохару, — подумав, предлагает Шимура. — На красивую девушку всегда приятно смотреть, отвлекает внимание. А с учётом, что она ещё и злая, как дикая кошка, на её фоне ты будешь верхом адекватности и выдержки. И Хомуру — он в очках и морда умная, осторожен в суждениях, склонен отмалчиваться, рядом с ним ты будешь выглядеть решительным и твердым лидером.
— Почему не Кагами с Торифу?
— Кланы Учиха и Акимичи имеют большую силу в Конохе, могут подумать, что ты уже попал под их влияние. А тебе надо продемонстрировать независимость и объективность.
— Ты предлагаешь мне использовать друзей?
— А в чём проблема? Не врагов же!
— Пошли со мной!
— Нахера? За ручку подержать?
— На твоём фоне я буду выгодно отличаться от беспринципного мудака.
— Сам ты мудак, обезьяна, — морщит лицо Данзо, покачивая головой. — Но мысль дельная. Я подумаю.
Сарутоби осматривается, почёсывая затылок, и кривит лицо. Данзо, решив, что разговор окончен, отворачивается. Чай в пиалке уже остыл, но Шимура одним глотком допивает, аккуратно сдвигая чашечку подальше от края стола.
— У тебя, как всегда, пожрать нечего? — уточняет Сарутоби и привычно грозит. — Будешь плохо питаться, получишь язву желудка.
— Если доживу, — отмахивается Шимура, сворачивая и убирая свиток.
— Чтобы хорошо служить Родине, боец должен быть сыт, одет, обут и хорошенько вздрючен, — назидательно цитирует расхожую фразу Хирузен. — Можно я твоей ванной воспользуюсь? Надо себя в порядок привести перед встречей с Мито-химэ.
Данзо задумывается, не осталось ли в ванной чего такого, но так навскидку вспомнить не может. И в итоге решает не рисковать:
— Вали к себе, обезьяна. Тебе ещё переодеться бы не помешало, воняешь, старый козёл.
Но Сарутоби не спешит уходить. Шимура оборачивается, собираясь выставить друга уже прямым текстом за дверь. И обнаруживает, что тот рассматривает забытую Учихой у тумбочки на полу пиалку.
— Ты что, поил Кагами-куна чаем? — обвинительно тычет пальцем в Данзо Сарутоби.
— Да, — отпираться от очевидного глупо, но Данзо решительно не понимает, чем так удивлён друг. — А что?
— Это моя же пиалка! Вот, смотри, с персиком на донышке, — надув губы, возмущённо ворчит Сарутоби, поднимая оставленную Кагами чашечку. — Он же её облапал и даже не помыл за собой! Прикинь, так бросил.
— Вообще-то, спешу тебе напомнить, у меня всего две пиалы и обе они мои, — ещё больше раздражается напором друга Данзо.
— Да, — соглашается Хирузен, ставя злополучную пиалку на тумбочку. — Но на моей памяти ты первый раз поишь кого-то, кроме меня, чаем. Это заставляет задуматься!
— О чём? — не выдерживает Данзо, уже откровенно злясь на дотошного друга. — Ты слишком большое значение придаёшь ерунде.
— Зато я теперь знаю, что тебе подарить, — состроив загадочную мину, тянет Сарутоби.
— До этого надо хотя бы одному из нас дожить для начала, — повторяется Данзо, пытаясь игнорировать кривляния друга.
— Не будь таким мрачным, Данзо-кун. Просто я рад, что у тебя появился новый друг, — примирительно улыбается Хирузен. — Ты легко находишь подход к другим людям, но никогда никого не пускаешь в ближний круг. Так что я очень рад за тебя. Значит, мы теперь будем пить чай втроём — здорово! Давай ещё Кохару-чан позовём?
— То, что ты с ней переспал, ещё не значит, что я буду тратить на неё время, — огрызается Данзо.
— Зануда! — дразнится Третий Хокаге и уже серьёзнее добавляет: — Давай встретимся в два на главной площади, обсудим стратегию.
Сарутоби порывается было по привычке выскочить в окно, но, видимо, вспомнив о об отповеди Данзо, закладывает руки за спину и, чинно попрощавшись, выходит через дверь.
Данзо подходит к тумбочке, поднимает пиалку, рассматривая узор на дне, и усмехается. Обезьяна опять навыдумывал какой-то ерунды, придав слишком большой смысл такому незначительному событию. И всё же что-то в этих словах Данзо цепляет, заставляя задуматься, а кто они теперь с Кагами друг другу? Для «напарников» они перешли на слишком личностный уровень, «друзья» тоже не про них, «любовники» — отдает какими-то романтичными соплями, да и любовью тут и не пахнет, честно говоря, каждый занят собой, использует второго как средство усмирения собственных демонов, «союзники» слишком благородно звучит, с учётом последних событий. Скорее уж им подойдёт определение «сообщники». Покачав головой, Данзо собирает посуду и идёт в ванную.
Впереди его ждёт долгий и тяжёлый день.
